«ЗОРЬКА» И ЗАРЕВЦЫ. Часть 1 (полностью в САРЫТАУН.АРТ от 19 нояб. https://irin-krainov1.livejournal.com), фото с сайтов
На днях ушла из жизни моя первая учительница в журналистике Наталья Шульпина. Она была старше меня всего на три года! А казалась нам очень взрослой. Русская красавица со строгим, почти иконописным лицом и очень сдержанным, не допускающим фамильярности нравом. Безурокоризненно владея словом, она и у мужа-писателя была главным "литературным редактором". Наташа- Наташа... Светлая ей память…

 Ещё и этот, очередной уход укрепил меня в желании напечатать свои воспоминания о саратовской молодежке. Они вошли в книгу, которую выпустили бывшие зарёвцы. Но за свой экземпляр нужно было отдать тысячу рублей, которой у меня тогда не было. К тому же мой текст сократили . А здесь он будет такой, каким был много лет назад, когда Воля Ефимовна Князева первая решила выпустить книгу о «Заре молодежи»…
КОГДА я в 1975 году приехала в Саратов, здесь выходили только две газеты. Официозная, партийная, очень скучная – «Коммунист» и талантливая, энергичная, полная молодых сил – «Заря молодежи». Я работала там в 1975-77 годах. Все будущие звезды местной журналистики (и не только) прошли через «Зорьку»…Людмила Леонтьева (затем собкор по Северному Кавказу в «Социндустрии», в «Московских новостей», в «Российской газете»), Валерий Моисеенко (собкор «Комсомольской правды»),Серафим Дорохов ( мощный очеркист, работавший в «Коммунисте» и областных газетах), Григорий Вингурт (зампредседателя областного телерадиокомитета), Ольга Казакова (известный эколог –журналист), Наталья Шульпина (ответственный секретарь журнала «Волга»), Светлана Ветказова ( вообще лучший ответсек), Виктор Сторчак (был хорош на этой хлопотной должности в «Саратовских вестях»), на вылете из "Зорьки" в «Комсомолку» была уже Татьяна Корсакова. Одаренный Юрий Казаков; только-только появилась, приехав из районки, Татьяна Зорина, тележурналист и создатель "Саратовских страданий".Я закончила истфак в родной Одессе, мечтала о журналистике… Мне дали первое задание: написать про тимуровское движение в энгельсской школе. Середина 70-х годов на дворе! И школьники научились грандиозно врать, прикрываясь высокими словами. А в той школе пионеры рисовали ночью на домах подшефных красные звезды. И карта ЗПД с загорающимися красными лампочками имелась. Наверное, очень умные взрослые руководили ими,тихо,ненавязчиво.«Мальчишки любят тайны, и скрипучий штурвал Тимура на пропыленном чердаке привлекает их не меньше, чем клады и необитаемые острова»,-писала я в первой в заметке. «Ну, если ты еще и заголовок придумаешь!»- всплеснула руками завотделом. Заголовок – дело тонкое. Он либо сразу рождается, либо вымучивается долгими предгазетными часами. Этот родился сразу: «Не гаснет звезда Тимура». И меня почти тут же взяли в штат нештатных корреспондентов. Был раньше такой при газетах: книжка трудовая лежит, а зарплаты ты не получаешь, только гонорары. Чрезвычайно удобная для бухгалтерии форма...Мое глубокое убеждение: журналистом надо родиться. Нельзя научить неуемности, огромному любопытству… и большому желанию все это описать, и умению отобрать самое нужное из моря увиденного. Чувству стиля и языка, наконец…Но все эти способности надо еще развить, сделать огранку…Каким же трудным орешком была я для моих учителей в журналистике Людмилы Леонтьевой и Натальи Шульпиной! Меня переполняли эмоции, жаждала писать как можно больше, и делала это легко-легко, не идя в глубину. Строгая Наташа, с неторопливыми манерами учительницы и точеным красивым лицом… казалась нам очень взрослой. Именно Шульпина писала лучшие аналитические статьи. Безукоризненный стилист, она приучила меня к очень важной вещи. Самой доводить до ума свои материалы. Пусть отлежатся день, два, три – потом , прочитав текст как бы «чужими» глазами, сам найдешь все ляпы, несуразицы… Это здорово помогало мне в различных изданиях (публиковалась за свою журналистскую жизнь примерно в семидесяти), но обычно ссорило с теми редакторами, которые занимались вкусовщиной вместо грамотной правки...Людмила, большеглазая, губастая, экспансивная, восхищала отчаянной смелостью и обостренным чувством справедливости. В те годы, без всякого преувеличения, к ней «правду искать» шел весь Саратов. Запершись в архиве редакции (крошечной комнатке без окон), Люда строчила и строчила свои критические очерки - острые,точные. Она чувствовала, что уже переросла молодёжку – хотя бы по масштабу своих серьезных обобщений. «Зорьке» дозволялось критиковать только комитеты комсомола -предприятий, учебных заведений.
Однажды Людмила дала мне урок настоящей журналистики. Я уже была в штате и работала в отделе писем. Кто не знает, это самый хлопотный и малоприятный отдел. Письма наши трудящиеся писали тоннами, в основном – с жалобами. Приходилось без конца разбираться, статью же сделать не всегда получалось: критику пропускали в газету дозированно, тщательно фильтруя. И вот как-то прихожу я по письму в дом, где лежат заброшенные, без средств к существованию мать и дочь. У матери – рак на последней стадии, дочь – беременна с большим сроком. Я выложила на стол хлеб, какие-то продукты, и, сев рядом, сама готова была заплакать. Чем тут поможешь?..Сквозь слезы…изложила ситуацию Леонтьевой. Она тут же позвонила в райисполком, устроила ужасный разнос равнодушным чинушам, которые не приняли на работу беременную и отказались платить пособие умирающей… Люда всегда знала, на какие кнопки надо нажать. И сейчас, в очень солидном возрасте, она редактирует в Ставрополе независимую газету… как последний страж журналистской справедливости в царстве кривды...
ЗОРЬКА и ЗАРЁВЦЫ. Часть 2
Мои университеты
Я не кончала журфак или филфак. Моим журфаком стала «Зорька». Виктор Сторчак (тогда ответсек) со мной хлебнул, поскольку я еще не умела поток своих эмоций направить в русло зарисовки или очерка. Как-то он отправил меня на завод – за материалом о депутате райсовета, оставив солидное место на первой полосе. Я принесла заметку в … 55 строк. « А я думал, ты очерк напишешь!» – искренно удивился наш ответсек. Я удивилась не меньше его: «Но я же обо всем написала: и что мастер-золотые руки, и что ударник, и про учеников!» Лить «водичку» на факты, сплетать их в затейливые узоры и рассуждать обо всем я научилась позже.
Не боги горшки обжигают. Училась писать о людях, читая Леонтьеву, Дорохова, легкое , артистичное перо Корсаковой. Пройдет восемь месяцев, и я заведу в газете рубрику «Люди редких профессий», возобновлю «Субботнего гостя». Стеклодув и кукольник, укротительница тигров и лесник, известный иллюзионист и ювелир, синоптик и модельер, профессор медицины станут моими героями. Это оказалось таким увлекательным занятием! Гораздо интересней, чем писать об обмене комсомольских документов или о комсомольском собрании (главная обязаловка молодежной газеты)
Наверное, самым близким к «культурной журналистике» (термина такого еще не существовало) был тогда Валерий Моисеенко, хотя и держали его почему-то в отделе комсомольской жизни. Живой, небольшого роста, очень эрудированный, он всерьез интересовался музыкой, поэзией, театром, приводил в конференц-зал издательства «Коммунист» (теперь – «Слово») очень любопытных людей. Привозил их из Москвы. Благодаря ему побывала у нас юная Елена Камбурова, только вышел ее первый диск. Пение актрисы потрясло глубиной и силой, резкой несхожестью с кем бы то ни было. Лена много нам пела, спела и мои любимые, пронзительные «Капли датского короля».Через много-много лет я напомнила актрисе о том приезде , беря интервью на Собиновском фестивале .«Капли», оказывается, были и ее любимой песней.
Привозил Валера Сергея и Татьяну Никитиных – тогда очаровательную молодую пару физиков-лириков. Встречи в конференц-зале проходили необычайно увлекательно, в свободной форме, в виде вопросов-ответов.
Были и нештатники – люди культуры ,они украшали газету своими материалами. Всегда со знанием дела писал о цирке Георгий Банников – заслуженный артист России. Блестящим журналистом была Наталья Каган. Ее театральные, кино- и телерецензии так и остались недостижимой для местных журналистов высотой. Выпускница ВГИКа, она завела в Саратове клуб трудного фильма «Диалог» и вела его долгие годы, вырастив плеяду талантливых киноведов и огромную массу киноманов.
С хорошими фотографами почему-то были большие проблемы. Не было такого обилия, как сейчас. У нас работал мил человек Саша Енц, коренастый, крепкий. Он правда был хороший человек и фотограф…временами. Лучше всего получались у Саши дети, которых он любил и снимал удивительно. На дальние заводы он ездить не очень-то хотел и мог скинуть в секретариат старые снимки передовиков производства. Пару раз его на том ловили. Один раз поместили в газете фото передовика… почившего в бозе. Саше тогда задали леща, но в редакции оставили: он был безобидный и безотказный. Дважды был неудачно женат и потому заботливо растил и воспитывал детей самостоятельно. Насколько я помню, его и в «Коммунист» взяли фотокором.
Тогда только начинал набирать силу будущий известный фотограф Саша Земляниченко, худощавый, обаятельный, быстрый на реакции. Я ходила с ним на репортажи и видела, как он работает. Саша не жалел пленки – нащёлкивал одну за другой в поисках того, единственного кадра, который и станет «самым-самым».