И. Шведов. Ощущение времени. – Саратов: изд-во «Саратовский источник», 2023, 112 с., с илл.
«И СОЧИНЯТЬ МЕЧТЫ…»
О юбилейной книге Игоря Шведова
Юбилейная книга саратовского поэта Игоря Шведова выходит в свет в эпоху, которой трудно подобрать верное определение. Часто в своих предисловиях и критических статьях я использовал (прости, читатель!) набившие оскомину выражения типа «в наше непростое время», «не самые благоприятные для поэзии годы», «поэты – пасынки настоящего» и пр. Собственно, вся хронология творчества Шведова пришлась как раз на это, будь оно неладно, «непростое время», которое и стало художественным стимулом для создания многих его стихов, да и стихов, прозы, публицистики любого неравнодушного к окружающей действительности автора. Ныне же спираль времени стала изгибаться уже под такими немыслимыми углами, что и сетовать-то собственно на время, ссылаться на него, делать на него поправки считаю теперь излишним. Хтонические, необузданные и почти уже забытые, как древние боги, силы вырвались на свободу из тенёт человеческой морали, духовных заповедей и законов, и за ними лезут и лезут на белый свет всё более и более уродливые порождения ненависти, злобы, гордыни…
Однако люди разбудили этих монстров, и пока они не разорвали нашу планету в клочки, людям же и бороться с подступающим хаосом. И как всегда бывает в такие моменты истории, снова выдвинулись в первые ряды человеческих масс поэты. К сожалению, не только на сторону добра выдвинулись: в угаре национального самолюбования, оголтелого милитаризма, больных геополитических фантазий оказываются и индивидуумы, которым природой дан дар особого, метафизического владения словом. Идеи превосходства одних людей над другими, «богоизбранности» народа, выдуманной «исторической миссии» захватывают творческие сердца подчас даже сильнее, чем сердца обывателей. Первый герой Третьего рейха, штурмовик Хорст Вессель, героизированный Геббельсом, был поэтом, и написанная им песня стала гимном нацистской партии. Там много красивых слов и ярких образов («Знамёна ввысь!», «Любой из нас к борьбе готов давно» и пр.) и если бы не упоминание СА и свастики, этот духоподъёмный марш сгодился бы, думаю, и современным наследникам штурмовых отрядов, мечтающим об «окончательном решении» очередного политического вопроса и очередном же стратегическом блицкриге.
Но у них на пути, подобно колоннам забытого «Ротфронта», встают другие строки и слова, другие стихи. Например, вот такие:
А можно было (помните?)
Ходить босым по комнате,
Читать стихи и повести
И сочинять мечты…
«Пошли же мира, Господи!» –
Взывает мир из пропасти.
А впрочем, «не как я хочу,
Но так, как хочешь Ты».
Так, будто понижая к концу стихотворения голос и градус противостояния, поэт Игорь Шведов пытается донести до горячих и не очень умных голов ценность мира. Мира, состоящего из таких простых радостей, как «Ходить босым по комнате». Ибо ненависть несёт с собой зёрна того, что отнимет у нас и возможность ходить босиком, и комнату, и ноги, а весьма вероятно – и саму жизнь, частную, свою, собственную, но и слагающееся из таких частностей общее существование человечества.
Вообще умение ценить прелести жизни – не блага или роскошь, а обыкновенные, обыденные её проявления, а также донести эту простую радость до читателя – один из главных талантов И. Шведова. Запомнилось мне одно из старых его стихотворений, в котором главный герой наслаждается вечером, вымытым полом и… просто тем, что сидит на крыльце! Стремиться к высокому, прекрасному, недостижимому – родовая черта человека искусства, но видеть это прекрасное в малом, буквально – под ногами, это уже черта большого художника! Годы идут, а Шведов-созерцатель не только не меняется, не только не черствеет и не набирается сарказма, он, кажется, настраивает свой духовный микроскоп на всё большее и большее увеличение: «Снежинка первая падёт в ладонь как пропуск / В земное царство первозданной чистоты». Рай земной не как философская сентенция, а как руководство к действию, к работе, к поиску – один из главных образов поэзии Шведова, протянутый, подобно нити, через все его стихи. Особенно, конечно, через любовную лирику, в которой поэт сумел сделать то, ради чего, наверное, только и стоит затеваться писать стихи о любви – нашёл свой образ Прекрасной Дамы, которая к блоковской и близка, и далека от неё одновременно – как и должно быть.
Здесь будет уместно (а поскольку книга – юбилейная, то даже необходимо!) сказать несколько слов о спутнице жизни, первом читателе, критике и рецензенте стихов Игоря Вячеславовича – Людмиле Липатовой. С трудом удержусь от определения «муза поэта». Муза изначально – далёкая мифологическая реальность, всего лишь вдохновитель, а отнюдь не помощница и соратница. Музы, как известно, своенравны, легкомысленны, строптивы, ветрены, и вообще муза в контексте современного стихосложения – это что-то из арсенала пародистов, а то и карикатуристов. Людмила же Викторовна, профессиональный корректор и редактор – это такой первый эшелон читательского внимания поэту Шведову. Взгляд её, конечно, не может быть совсем беспристрастным, да и не должен. Пожалуй, как раз любимый и влюблённый человек способен на истину особого порядка в отношении к самым близким людям – критику сердца, так сказать. Не первый год наблюдаю я, как меняется слог и образы поэтов-супругов под влиянием – кого на кого? Думаю, имеет место духовный паритет:
Вслед за днями ненастными
Дни наступят погожие.
Нескончаемо разные –
До чего же похожи мы:
Временами дождливыми
В рифмах ищем спасение.
Ворожит переливами
Наше счастье осеннее.
Большое место в библиографическом багаже И. Шведова занимают стихи о… стихах же. О творчестве, тех самых его муках, успехах, поражениях, откровенных глупостях (поэт – вечно влюблённое существо, а влюблённые, как известно, глуповаты!) и прорывах в Неведомое. Мы много говорили с Игорем Вячеславовичем об этом в контексте предыдущих его книг, спорили, достигая и не достигая взаимопонимания. И хотя такое пристрастие И. Шведова к «внутрицеховым» исследованиям понятно не всем его коллегам и читателям, он всё же упорно продолжает разрабатывать эту жилу, должен признать – всё же золотоносную, читай – полезную. Если для соратников по цеху это повод взглянуть на себя со стороны (в том числе и с сатирического ракурса), то для читателя – своеобразная «инструкция по применению» поэзии.
И не напрасно из того куют клинок,
Что ни один порок вовек разъесть не смог.
Я расхотел быть в пошлости великим,
Черновики те удалив единым кликом.
Поэт в стихах И. Шведова – фигура трагикомическая. Описание его чувственных переживаний, лирических перипетий, отношений с действительностью, обществом, страной, Вселенной и самой поэзией, шире – литературой, рассматриваются в двух плоскостях. Во-первых, как драма, что русскому стихосложению с его «поэт в России больше, чем поэт» вообще свойственно, во-вторых – как повод для улыбки, а это уже иной, более узкий раздел поэзии юмористической и сатирической. У Игоря Вячеславовича есть тематические публикации и книги, посвящённые этому направлению, но и в данном издании, которое не относится, в целом, к юмористическим, его пристальный взгляд на суть творчества вызовет иногда улыбку читателя. Например, казалось бы, совсем далёкое от смешного стихотворение «Рассудительность». Изложение жизненного кредо и некоторых даже жизненных итогов оканчивается финалом, сделавшим бы честь и доброй литературной пародии:
Каждый раз я семь раз отмеряю
(Права нет ошибаться мне чтоб)
И слова как костюм выбираю,
Чтобы в нём хоть на свадьбу, хоть в гроб.
Авторская позиция по отношению к языку (думаю, не только и не столько даже поэтическому – языку вообще, к словам) содержит здесь едва заметную иронию, заключённую в применении расхожей идиомы к процессу языковой работы. И из легковесного бытового образа вырастает вдруг мощный философский символ, демонстрируя, насколько для поэта важно не ошибиться в этом выборе, не сфальшивить, не солгать. Не могу сказать, что великое и смешное – несочетаемые понятия, ибо от одного до другого, как известно, один шаг, но Игорю Шведову удаётся удалить и это расстояние, не превратив стихи в фарс – это особый дар не просто версификатора уже, но мудреца.
В стихотворении «Мне Большая Медведица…» ирония гораздо сильней, и если в предыдущем мы имеем философское откровение с небольшой долей юмора, то в данном случае всё наоборот – юмористическое произведение, весело подталкивающее к серьёзной теме:
Оглушён высшей сферою,
Стал я к ней глуховатым,
Но в поэзию верую
Неотступно и свято!
Пусть смеются учёные,
Мол, и сами с усами,
А поэты зелёные
Время ловят стихами.
«Время ловят стихами…» – это, пожалуй, квинтэссенция книги, отмеченная и в названии её. Стихи Игоря Шведова, как это сейчас модно говорить, актуальны. Не просто современны (с точки зрения формы автор, хотя и делает некоторые эксперименты, всё же больше традиционен, местами даже по-хорошему старомоден), а именно актуальны – то есть злободневны, насущны, животрепещущи. СО-временный – это нечто, всё же, более отстранённое, как СО-путствующий, можно идти, что называется, в ногу со временем, но – рядом, как мальчишка, шагающий параллельно шеренге солдат. Стихи же Шведова – в гуще шеренги, в гуще времени, плоть от плоти его. Это, кстати, не означает, что они вместе с этим временем и уйдут, как всё публицистическое и острополемическое. И стихи у Игоря Вячеславовича достаточно сильны для самостоятельного плавания вне эпохи, а история, как известно, ходит кругами. Но сейчас мне интересно не это, а как раз актуальность, насущность его стихов.
Метафора с шеренгой солдат – не случайна. Растущая агрессивность человечества, столь напоминающая многие предыдущие периоды генезиса цивилизации, причём самые страшные и сравнительно недавние, не может не вызывать беспокойство у любого мыслящего человека. Ещё более обеспокоен должен быть человек с развитой интуицией и образным мышлением, то есть – практически любой поэт. «Беспокойство» – так называется повесть А. и Б. Стругацких, первый вариант будущей культовой «Улитки на склоне». В ней авторы ставят много вопросов по противостоянию сверхчеловеческим (т.е. тем же хтоническим, что упомянуты в начале этой статьи) силам, и месте морали в этом противостоянии. Капитан Леонид Горбовский, один из центральных персонажей цикла произведений «Мира Полудня» говорит в одной из глав: «…мораль – сама по себе, внутри себя, – не имеет логики, она нам задана до нас, как мода на брюки, и не отвечает на вопрос: почему так, а не иначе?» Думается, главное беспокойство современного поэта, и Игоря Шведова в том числе возникает как раз из-за этого – из-за желания человечества, или, по крайней мере, некоторой его части, трактовать мораль по-своему, читай – извращать. «Война – плохо, войны не должно быть» – говорит мораль. «Да, война плохо, но…» – говорят люди, обычно – власть предержащие, и демонстрируют энергичную готовность даже шестую заповедь обставить этими удобными «но..», так, что и частица «не» теряет смысл…
Чем может ответить поэт времени, «Когда война рвёт жизней наших нить?!», что противопоставить? Да то, что люди с начала времён противопоставляли насилию, разрушению, уничтожению:
Колокола, от края и до края
Со всею мощью лейте песнь свою,
Где неизменно: «Я тебе кохаю!»
Душевно вторит: «Я тебя люблю!»
Любовь, песнь о любви, песнь любви! И это – совсем не обязательно прямые призывы к любви и умиротворению. Вспомним, как потянулся наш народ к лирике во время Великой Отечественной войны, какие шедевры любовной поэзии родились от этого запроса! Марши и плачи останутся приметой времени, героический эпос станет уроком истории, а «Жди меня…» будет всё так же пронзать сердца, болеть в них, будить чувство, которое только и можно передать так – рифмованным словом… Игорь Шведов в стихотворении «Если это – любовь» пишет: «Любовь безрассудна и этим права. / Любить – это значит, довериться Богу…» Безрассудна – безрассудочна, значит – не подчинена разуму, рациональному. К сожалению, именно разум, рассудок, рассудочность стоит за всеми конфликтами человечества. Cui bono? – говорили римляне, «кому это выгодно?», рассуждая о любом преступлении, особенно – о войне. И таковые выгодоприобретатели всегда находятся. У любви же вообще может не быть выгодоприобретателя, особенно если речь идёт о любви как основе взаимопонимания между людьми. Точнее, выгода здесь глобальная, общегуманитарная, а не сиюминутная материальная. А значит – разум сердца, логика его – сильнее логики разума. Разум – безумен, сердце – мудро. Недаром одно из самых сильных из проникнутых антивоенным пафосом стихотворений Игоря Вячеславовича называется «Безумие»:
Там не убавилось безумия,
Где всё тельцу подчинено,
С холодной яростью Везувия
С земли стирает нас оно.
Одна из интересных и очень самобытных примет поэзии Шведова – пристальный интерес не только к коллегам по перу вообще, но к землякам. Поэт – автор искромётных пародий на их сочинения, и это как раз не удивительно, учитывая, как уже было указано выше, его уровень владения юмористическим и сатирическим перьями. Но Игорь Вячеславович идёт несколько дальше. Не только его пародийные стихи в основе своей добры и беззлобны, но и своеобразные «краеведческие» произведения демонстрируют дружеское, тёплое расположение Шведова к творческим саратовцам. Естественно, такие стихи выходят сугубо прикладными, от них не надо ожидать полёта фантазии, мало того, на первый взгляд кажется, что они – продукт для сугубо местного употребления, иногороднему читателю не интересный. Однако вчитайтесь в «Литературный променад по Волжскому району»! Сколько здесь доброго участия, радушия и заинтересованности! Чего греха таить – наш брат литератор редко блещет расположением к себе подобным – многие писатели ревнивы, често- и самолюбивы, обидчивы и мнительны. Однако саратовское обаяние Шведова топит этот лёд, позволяя понять, что общность происхождения имеет-таки значение, а концентрация литературных сил в одном районе города наводит пусть на весёлые, но размышления.
А в стихотворении «Пётр Орешин» перед нами уже не просто литературное краеведение в стихах, это – попытка создать биографическое полотно, посвящённое знаменитому земляку и другу Есенина, мало того – искренняя и проникнутая болью работа по воссозданию его образа, к сожалению, пока так и не увековеченного в Саратове ни памятником, ни мемориальной доской. Орешин Шведова – живой, настоящий, достоверный! Это не реконструкция, это – воплощение. Знаете, так говорят про актёров обычно – «он воплотил образ того-то». А поэта по-настоящему только и может воплотить поэт – не примерить на себя его образ и биографию, а именно воплотить – заговорить от имени ушедшего, продлить оборвавшуюся строку своим словом, заглянуть туда, за финальное и фатальное многоточие… Орешин Шведова – по-саратовски чуть фамильярен и очень радушен: «Здравствуйте, навеки дорогие! / Я – Орешин Пётр, ваш земляк». Он совсем не выглядит классиком новокрестьянской поэзии, он – сосед, выходец из саратовского Глебучевого оврага, места сколь эпического, столь и анекдотического. Образ его чёток, характер – бескомпромиссен, речь – откровенна. Такие люди до сих пор живут в нашем городе – вихрастые, свободолюбивые, независимые в суждениях и резкие на слово волжане, потомки лихих речных ватажников и бурлаков. Только такой человек – открытый, громкий, неудобный, с голосом, в отчаянии срывающемся на слезу, мог написать столетие назад великое:
Песня отзвенела
Над родной землёй.
Что же ты наделал
Синеглазый мой?
В стихотворении И. Шведова – своеобразная исповедь Петра Орешина перед земляками. Есть там и Есенин, и революция, и трагическая смерть. Но главное – есть стихи, есть любовь, есть мысли о понимании места поэта в обществе, стране, истории.
Некоторые люди считают юбилеи надуманными праздниками – магия круглых цифр завораживает не всех, и с точки зрения голой логики цифры «50», «55» и, скажем, «56» не столь уж качественно меняют человека. В этом есть своя правота, однако не надо сбрасывать со счетов ещё один фактор, уже совсем не надуманный. Юбилей, какими бы условными не казались нам цифры, это – повод для подведения итогов. Промежуточных, предварительных, финальных – это как раз зависит от конкретной цифры и личного везения, но именно итогов, которые позволяют трезво оценить пройденный путь и перспективы пути оставшегося. Для литератора это тем более важно, ведь он учится своему ремеслу всю жизнь и никогда не бывает удовлетворён его результатами полностью. Но – отмерен ещё один отрезок жизни, написана ещё одна глава, пройден ещё один перегон между станциями собственной биографии. Игорь Вячеславович Шведов пришёл к своему юбилею уверенной поступью поэта, знающего, что он хочет сказать, и знающего, как говорить об этом. О войне и мире. О человечестве и родине.
О слове и стихах. И о любви.
С юбилеем!
Алексей Бусс