ЗАБЫТЫЕ ИМЕНА РУССКОЙ ИСТОРИИ
(авт-сост. В.И. Вардугин. – Саратов: ООО «Амирит», 2022. – 254 с.)
ПРАВО НА ЗАБВЕНИЕ
Память. Всезнающий Владимир Иванович Даль в своём «Толковом словаре живого великорусского языка» так определяет это слово: «Способность помнить, не забывать прошлого; свойство души хранить, помнить сознанье о былом. Память, относительно прошлого, то же, что заключенье, догадка и воображенье, относительно будущего».
Такое толкование знатока русского языка разъясняет странное на первый взгляд умозаключение писателя Владимира Чивилихина: «Мы знаем о прошлом столько же, сколько и о будущем». О прошлом можно только догадываться, поскольку память – инструмент ненадёжный: помнил, да забыл; один запомнит одно, другой очевидец – иное, а если добавить сюда сознательное искажение истории (те же летописи правились новыми летописцами в угоду текущим событиям), то не придём ли мы к выводу: познание истории невозможно.
Пожалуй, незапамятные времена так и останутся непознанными, если только не изобретут машину времени для историков: побывает кандидат наук в гостях у Гостомысла и выведает у него, «откуда есть пошла земля русская», напишет докторскую, в коей вместо ссылок на архивные документы укажет: «написано со слов очевидца». Ну, это фантастика, нам же остаётся доверять или не доверять письменным свидетельствам. Их же сохранилось совсем немного, особенно после катка наших первых академиков, приглашённых из Германии Петром I для того, чтобы они научили нас нашей же истории. Те и постарались. Одному Василию Никитичу Татищеву удалось ухватить малую толику старых знаний (Иоакимовская летопись, на которую он ссылается в своей «Истории российской», вскоре после его выписок куда-то исчезла). Ломоносовская же «История» пропала вместе с его архивом, изъятым после смерти учёного и также бесследно исчезнувшим.
Чувствительный удар по самосознанию нашего народа нанесла «матушка Екатерина», невзлюбившая почему-то монастыри. Треть их в её правление закрыли, а богатейшие монастырские библиотеки погибли. Сколько в них хранилось сказаний, подобных «Слову о полку Игореве?» Не ведомо… В Ярославской губернии (там и обнаружили «Слово…») жил крестьянин Александр Яковлевич Артынов, нашедший осколки тех монастырских книжных сокровищ. Собрал коллекцию «сказок» о достопамятных событиях минувших веков, о славных предках, но так и не сумел их опубликовать. Академики не пустили: есть «История Государства Российского» масона Карамзина, её пусть и учит народ.
Больше повезло современнику Артынова архивисту Николаю Васильевичу Калачову: в восьмидесятых годах позапрошлого века добился он учреждения в губерниях Учёных архивных комиссий, и ценные документы перестали выбрасывать «за ненадобностью». Благодаря тем комиссиям мы сегодня знаем о XIX столетии гораздо больше, чем о XVIII или о XVII веках, не говоря уж о более глубоких временах.
ХХ век, казалось бы, стал благодатным для историков: к их услугам и кинематограф, и фонограф, и магнитофонные ленты с голосами политических деятелей, и телевизионные записи событий. Оказалось, что и здесь ждут исследователей старины «подводные камни»: записывалось не то, что было, а что следовало по политической надобности говорить. Цензура работала невзирая на лица. Уж если маршалу Жукову редактор предлагал изменять «показания», иначе книга не увидит свет (так решило Политбюро ЦК КПСС), то что уж говорить о простых писателях? Книга Юрия Алексеевича Гагарина «Дорога в космос» сегодня документ не истории страны, а истории советской идеологии. Писали её со слов космонавта журналисты газеты «Правда», у них же была своя правда, утверждённая в политическом ведомстве. Благо, сохранились неподцензурные документы: полётное задание на первый полёт человека в космос (из него мы узнаём, что приземлиться должен был космонавт не под Сталинградом, не в казахских степях, как утверждали «знатоки», а в окрестностях села Акатная Маза Хвалынского района Саратовской области), или же собственноручный отчёт Юрия Алексеевича о своих впечатлениях и ощущениях, испытанных за те 106 минут, что длился полёт. Таким непредвзятым «техническим» документам можно доверять!
Советская идеология с её правом на контроль сознания людей (вот это – правильно, а то – не верно!) воспитывала с детских лет привычку делить события и оценки на одобренные официальными органами, и на слухи, домыслы, сплетни. А к слухам, домыслам, сплетням относилось всё, что не попадало на страницы газет, не вещалось из радиоприёмников, не лилось с телеэкрана. По сути, у нас историю подменила мифология. Показательна трактовка положения крестьян в царской России на протяжении столетий в школьном учебнике истории: чем ближе к ХХ веку, тем гнёт становился всё больше и больше. Закрадывались сомнения: как же выживали те бедные землепашцы, если… Бабушка же моя, рождённая ещё до Октября, рассказывала о своей деревне, где её семья жила хотя и в тяжёлом труде, но отнюдь не под гнётом «проклятого царизма». О чём свидетельствовали и снимки – с портретов уверенно смотрят полные достоинства крестьяне, мои прадеды, совсем не забитые и тёмные, как их рисовали страницы учебника. Но, полагал я, та деревня Савинка Новоузенского уезда Самарской губернии – какое-то исключение, «неправильная» деревня, ведь не может же ошибаться учебник!
Поработала идеология и с «личным составом» Российской империи. В красные святцы попали те, кто крушил самодержавие или же подсоблял революционерам. Имена же конструкторов, изобретателей, учёных пробились в общественное сознание советских людей благодаря оговорке историков – несмотря на то, что царская администрация чинила им препоны, они смогли довести до ума свои открытия, изобретения, конструкции. Не благодаря, а вопреки.
Опять же из всего многообразия лиц, населявших настоящую историю, в учебники марксистско-ленинская идеология допускала лишь избранные персоны. Причём партийная верхушка любила расставлять их по ранжиру. Кто у нас первый художник? Репин! Почему? Это уже другой вопрос, возможно, из-за его «Бурлаков на Волге», ставших символом глумления царизма над народом. Кто у нас первый демократ? Тут первенство оспаривали наши земляки Радищев и Чернышевский. Вот удивились бы они, узнав о своей «демократичности»: они просто размышляли, рассказывая о том, что видели, предлагали свои соображения, «что такое хорошо, а что такое плохо», их же записали в предшественники революционеров.
Была ли иная точка зрения в советское время? Была. Но её надёжно хранили в закрытых залах библиотек и в архивах. Те книги дозировано выдавали только надёжным товарищам, пишущим диссертации. И свет увидели лишь те исследования, которые показывали историю в правильном свете. Критерий правильности – один, сформулированный в нелогичном утверждении: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Что пинать мёртвого льва, заметит читатель, скажите лучше о сегодняшних днях. А что, собственно, изменилось? Разве что приёмы лжи. Если раньше нежелательные сведения просто-напросто прятали в спецхраны, то ныне к услугам фальсификаторов – интернет, переполненный, как сейчас говорят, – фейками (то есть сознательной ложью с целью скрыть правду). Как только стали появляться публикации, противоречащие официальной версии истории Руси (к примеру, новая, неидеологизированная версия о том, что Иван Грозный не деспот, а государственный муж, создавший великую державу русского народа), так в противовес появились книги А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, в которых те «историки» перемешали кислое с пресным: они утверждают, скажем, что Батый и Александр Невский – это одно и то же лицо. Или что Нижний Новгород – это Ярославль. И вообще – датировка событий совсем не такая, нашему государству вовсе не тысячелетия, а меньше пяти веков. И т.п., и т.д. Пусть у желающих разобраться в истории голова идёт кругом, пусть он запутается в лавине версий, чтобы, устав осмысливать неисчислимые придумки, она другой фантастичнее, плюнул бы и сказал: «Да врут они все!» и перестал бы докапываться до истины.
Стоило прорваться на экраны компьютеров генетику Анатолию Алексеевичу Клёсову, на основании исследований останков древних людей из археологических находок объяснившему, почему Запад столь агрессивен по отношению к Востоку, да и ко всему миру, так сразу же его науку ДНК-генеалогию объявили лженаукой.
История – наука специфичная, она никогда не станет самостоятельной – политики не позволят.
Так что, и эта книга чей-то заказ? Да, заказ. Авторский. Захотелось рассказать о наших замечательных соотечественниках, об удивительных судьбах и невероятных приключениях людей, исчезнувших из общественного сознания, из памяти потомков. Кого-то вычеркнули из истории по идеологическим причинам. Другие затерялись во времени потому, что при жизни не выпячивали себя, не писали воспоминаний, а после их кончины некому стало длить память о них. Третьи остались на страницах справочников прошлых веков из-за того, что стали неактуальны их деяния. Однако каждый бился там, где стоял, оправдывая пословицу «И один в поле воин!». Кстати, это всего лишь первая её часть, а знаете вторую? – «…если по-русски скроен!»
Несмотря на то, что имена подвижников забыты, их жизни прожиты не зря, они внесли свою лепту в коллективный характер народа. Знакомясь с их биографиями, современный читатель, надеюсь, сможет увидеть как сильные стороны русского характера, так и его недостатки. Ведь каждый человек, хочет он того или нет, несёт в себе генетическую память о своём роде, о далёких пращурах. И мы не имеем права на забвение, откуда мы и чьи мы внуки.
Владимир Вардугин